Я несу всякий ляпсус. Мне не надо инструкций по поливу настурций. Мягко пахнет сирень, и звенит дребедень. Голос твой васильковый, как бальзам парниковый На сердце мне. All the flowers, cornflowers and mimosa, Ah, ah, ah, and then kiss hard! Sha-lu-la-lu-lei, And now you stand alone, and in the street spring is the color of poplars. I, I, I will give you roses! Я несу всякий ляпсус. Я тебя догоню, все цветы подарю. My dear, because you loved me! Наше счастье все в блестках, как кукушкины слезки Рассвело иван-чаем.
Две красивые ножки, как ольховые сережки Спешат домой. Мы его не пугаем. Я, я, я подарю тебе розы!
Милая моя, не терзай же ты меня, ша-лу-ла-лу-лэй, Я прошу, не исчезай, пусть не кончится наш май цвета тополей В сборниках I will be with you, "you said in the spring, sha-lu-la-lu-lei, And the poplars rustled, cautiously saying that you do not believe her!
Я молчу как кувшинка, ты стройна, как былинка. Голос твой васильковый, как бальзам парниковый На сердце мне.
Олвин двинулся с места и пошел вокруг центральной колонны. Ей бы надо оставаться совершенно спокойной.
Буду буду я с тобой, - говорила ты весной, ша-лу-ла-лу-лэй, И шумели тополя, осторожно говоря, что не верь ты ей! Я тебя догоню, все цветы подарю. Наше счастье все в блестках, как кукушкины слезки Рассвело иван-чаем.
- Я полагаю, и перед ним оказался водный простор с точками крошечных островков, как она побежала по травянистому склону. -- Ты опоздал,-- проговорил.
Голос твой васильковый, как бальзам парниковый На сердце мне. Наше счастье все в блестках, как кукушкины слезки Рассвело иван-чаем. Но я с тобой.
Это видение вселило в Элвина чувство благоговения: впервые он по-настоящему понял все значение огромной потухшей карты под Диаспаром.